Не зря (Троица) считается одним из основных праздников у христиан и принадлежит к двунадесятым праздникам. Его обычно отмечают на пятидесятый день после того, как проходит — естественно, в воскресение. По западным христианским традициям в это время отмечается пятидесятница, а конкретнее то, как дух сошел на апостолов. Саму же Троицу празднуют уже на следующий воскресный день.

Когда прошло десять дней после того, как Христос вознесся, это были уже пятидесятые сутки после того, как он воскрес. Христовы ученики, Божья Матерь и другие верующие в тот момент пребывали в одной из иерусалимских горниц. Тогда раздался небесный шум, как будто это был несущийся сильный ветер. Затем появились языки огня и коснулись каждого из апостолов. Тогда ученики наполнились святым Духом и начали прославлять Господа на различных языках, хотя до этого и не знали эти языки.

Это было обетование Христа, чтобы Святой Дух огненными языками смог сойти на каждого апостола и те приобрели особенные способности, чтобы проповедовать учения Христа всякому народу. Огонь же символизировал возможность:

• опаления грехов и очищения,
• освящения,
• согревания души.

В то время Иерусалим был полон евреями, сошедшимися на празднество сюда из различных стран. И апостолы на языках этих людей стали рассказывать им про воскресение Христа. Воздействие проповеди было таким сильным, что немало людей тут же уверовали в Иисуса и крестились. Общее число крещенных составило три тысячи людей. И на земле появилось Божье Царство, именуемое Христовой Церковью.

О традициях и обрядах, соблюдаемых на Троицу.

Сегодня Троица считается наиболее светлым и красивым летним праздником. Так же называется Пятидесятница. Перед праздником хозяйки стараются убраться в доме, чистят, декорируют комнаты с помощью цветов, молодой травы, зеленых ветвей. Имеется немало разных традиций с поверьями и гаданиями, соблюдаемыми на Троицу и создающими неповторимость колорита при народном праздновании.

Как плетутся венки на Троицу

Раньше в этот праздник девушки занимались вплетением тонких березовых веток, а также полевых цветов прямо в косы. Также плелись большие венки. К ним относилось основное гадание, проводимое девицами о том, выйдут ли они замуж или до следующей Троицы будут оставаться в девушках. Гадание сопровождалось красивым пением, девушки срывали цветы в полях, срывали древесные побеги, сплетали все с помощью тугого узла в пышные венки. А девицы были заняты пением обрядовых песен, которые привлекали женихов. Затем венок одевался на голову и девушки могли любоваться собою в отражении, а венок впоследствии опускался на воду. И когда венок начинал плыть по течению, можно было готовиться к свадьбе. Когда же венок тонул, это обозначало, что еще не наступило время для того, чтобы выходить замуж. Иногда венки отдавались возлюбленным в качестве любовного знака.

Как завивались березки

В четверг прежде праздника Троицы юные девушки отправлялись в лес, где искали молодую березку и из ее веток делали венок. Когда наступала Троица, они снова возвращались к собственным березкам, чтобы посмотреть, в каком состоянии содержится венок и можно ли ждать впоследствии замужества. Венок необходимо было развить и тогда березки не должны были засохнуть.

Русалки на Троицу

Перед Троицей считалось, что ночью на берег должны выплывать , чтобы зазывать себе женихов. Если ребята соблазнялись на их мелодичное пение, их русалки утаскивали на дно или же щекотали до гибели. Данные поверья еще касались традиции, запрещающей купание на зеленой седмице (то есть, на той неделе, которая была перед Троицей). Запрещалось купание не только в каких-нибудь водоемах, но даже в домашних условиях.

О кукушке и замужестве

В этот праздник девушки старались прислушиваться к голосам птиц. Необходимо было различить из всего пения птиц кукование и спросить кукушку о количестве лет, которое осталось ей провести в девках. Девушки тогда особенно радовались, если кукушка вдруг молчала.

О «Тополях» на празднике

В этот праздник в определенных регионах в деревнях «водилась Тополя». То есть, из тех девушек, которые еще не были замужем, нужно было выбрать наиболее красивую, нарядить ее и сопроводить с пением и танцами. Такую девушку называли «Тополей», она же должна была здороваться со всеми, желать отличного урожая. Ее же угощали, давали ей монетки.

О приметах на Троицу

Травы, собранные на Троицу, сушили и могли применять в качестве лекарственного средства от разнообразных болезней. Как говорили приметы, эта зелень могла охранить жилище от грозы.

Сухари, оставшиеся от праздничного каравая, могли быть добавлены в свадебные пирог, и это должно было принести немало счастья для молодоженов.

В качестве отличной приметы рассматривалось сватанье. Люди считали, что молодежь, посватавшаяся на Троицу и поженившаяся на Покров, будет жить долгой и радостной жизнью. Непосредственно в Троицын день и на протяжении всей последующей недели церковь не венчает.

Что касается примет, используемых в сельском хозяйстве, то особенное внимание уделялось «дождевым» приметам, поскольку дождь считался к будущему урожаю, к сбору грибов, к хорошим погодным условиям, к отсутствию заморозков.

В этот праздник запрещено заниматься вышиванием, стиркой, домашней уборкой, копанием земли, покосом травы.

» статьёй, которая затронет связь Троицы и русалок . То есть, связь христианского праздника и древних языческих верований. Кстати, обратите внимание, что речь идёт о «славянских» русалках — то есть, девушках на ногах. Западные русалки с рыбьим хвостом (называемые ундинами) если и имеют отношение к Троице, то пока неустановленное. Кстати, в 2012 году Троица празднуется 3 июня .

Связь Троицы и русалок, без сомнения, настолько же и проста, как и связь Пасхи и праздников поклонения предкам. Только в районе Пасхи поклонение происходит поклонение «своим» предкам. Тогда как на Троицу… Но не будем забегать вперёд. А обратимся к книге «Из истории русских слов «, 1993 год. Где связь между русалками и Троицей рассмотрена очень и очень основательно.

Каковой отрывок из книги мы и цитируем:

В русском языке слово «русалка » засвидетельствовано с 1740-х годов (Рукописный лексикон первой половины 18 века). Оно известно также украинскому и беларусскому языкам. Болгарский, чешский, словацкий и польский заимствовали это слово из русского, однако в болгарском по зднее литературное заимсовование из русского сосуществует с исконно народным словом русалка , которое обозначает бабочку-подёнку. Что же общего у русалки русских, украинцев и белорусов с болгарской бабочкой-однодневкой?

Русалка — это производное от древнерусского существительного среднего рода множественного числа русалию «русалии» или от прилагательного русальскыи «относящийся к русалиям». Древне-русское слово русалию , встречающееся в памятниках 12-13 веков, обозначало праздник Троицы и языческие обрядовые игры, совершавшиеся во время этого праздника, а также языческие игры вообще (см. Срезневский, 3 том, с. 197). Это слово широко представлено в славянских языках:

По всей вероятности, это слово было заимствовано славянами после прихода на Дунай в 6-7 веках от латинского слова rosalia «ежегодный праздник украшения могил розами» (прилагательное от слова rosa «роза»). Подробности можно посмотреть в книге Miklosich F. // Sitzungsberichte der Wiener Akademie der Wissenschaften. Philos.-hist. Klasse, 46, 1864, 384-406.

Сейчас, в наше время, данный вариант украшения могил в большей степени относится к поминальным дням после Пасхи.

У славян этот термин стал обозначать языческие праздники, направленные на умилостивление пробуждающихся весной душ мёртвых — считалось, что в это время они выходят из могил по деревьям, по траве и через воду, и могут способствовать обильному урожаю (Murko M. // Worter und Sachen II. Heidelberg, 1910. S. 142-145; Златковская Т.Д. // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. 8 Международный сЪезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1978. С. 210-226; Виноградова Л.Н. // Славянский и балканский фольклор. М., 1986, С. 126-129).

Ожившую по весне, во время русалий и выпорхнувшую из воды в виде бабочки душу и называют болгары русалкой (Гиннев Ц. По няколки думи (за занаятите, билкарствовото и поверията на бЪлгарския народ). София, 1988, С. 216). Точно так же и русское слово «бабочка » происходит от бабка , «бабушка», потому что по старым поверьям, бабочки — это души покойных предков (Фасмер, 1 том, С. 100).

А в украинском языке слово «бабка» обозначает стрекозу. Так что души предков имели отношение не только к бабочкам, но и к стрекозам.

У восточных славян представление о душах покойников, выходящих на землю вместе с расцветающей растительностью и обитающих в лесах, полях и водах до лета или осени, воплотилось в образе русалок , которые бегают по полям, среди растущих злаков и качаются на деревьях.

До сих пор в сёлах, когда в поле или в лесу где-то внезапно шелестят ветви или травы, говорят «русалка пробежала».

Эти представления отразились и в обряде «проводов русалки «, когда девушку, обряженную русалкой, провожают в ржаное поле и «хоронят» — толкают в рожь, катают по озими, чтобы обеспечить обильный урожай. Языческие русальские обряды после принятия христианства были приурочены к Троице — сравните

• обычай украшать дома и церкви зелёными ветками на Троицу,
• обряд завивания венков на берёзках
• и другие троицкие обряды.

Таким образом, в русальских обрядах сочетается культ предков и культ растительности.

Осталось обЪяснить двойственный характер русалок. Для чего продолжаем цитировать:

В отличие от радуницы — дня поминовения умерших своей, «хорошей» смертью, русальские обряды у восточных славян в значительной степени представляют собой поминание «заложных» покойников, то есть, умерших преждевременно или насильственным образом (детей, особенно неокрещённых, самоубийц, утопленников и так далее). Представление о русалках как о вредоносных существах, способных защекотать, защипать до смерти или увлечь в воду, связано с тем, что они отождествлялись с душами «заложных» покойников, которые блуждают по земле, не находя успокоения, и могут причинить вред живым (Зеленин Д.К. Очерки русской мифологии. Вып. 1. Пг., 1916). Именно этот комплекс представлений отарзился в пушкинской «Русалке» и многих других произведениях русской литературы — например, в Страшной мести Н.В. Гоголя:

«В час, когда вечерняя заря тухнет… уже страшно ходить в лесу: по деревьям царапаются и хватаются за сучья некрещённые дети, рыдают, хохочут, катятся клубом по дорогам и в широкой крапиве; из днепровских волн выбегают вереницами погубившие свои души девы; волосы льются с зелёной головы на плечи, вода, звучно журча, бежит с длинных волос на землю, и дева светится сквозь воду, как будто бы скозь стеклянную рубашку; уста чудно усмехаются, щёки пылают, очи выманивают душу… она сгорела бы от любви, она зацеловала бы… Беги! Крещёный человек! Уста её — лёд, постель — холодная вода; она защекочет тебя и утащит в реку».

Вот такая вот история про русалок, души предков и бабочек. Интересно и познавательно, и, главное, напрямую касается магии и заклинаний — потому что теперь, принося на Троицу в дом разнообразную зелень, вы знаете, что вы заклинаете духи предков не вредить вам 🙂

Таким образом, праздник Троицы — это отголоски древних римских праздников-русалий, имеющие прямое отношение к поклонению предкам.

ежегодный праздник украшения могил розамиimg alt=»Связь Троицы и русалок…» height=»479″ src=»http://сайт/ava/wp-content/uploads/rusalia4.jpg» title=»Связь Троицы и русалок…» width=»500″ //p

Что получится, если сварить русалку: мясной бульон или уха? А если серьезно, откуда к людям пришла идея соединить в единое целое два столь разнородных существа? Существовали ли русалки и водяные на самом деле? Или это чистой воды фантазия? Попробуем во всем этом разобраться.

Большая часть поверхности Земли покрыта водой, вот и водятся в многочисленных реках, озерах, морях и океанах разные диковинные существа. Древние греки не только населили свои водоемы наядами, сама богиня красоты Афродита вышла из пены морской. Красавица Лакшми, супруга Вишну, также родилась в волнах Млечного пути.

"Истории о морских девах и мужах — людях с рыбьими хвостами вместо ног — появились в древности и распространились повсеместно, — пишет Натан Слифкин в своей книге "Священные чудовища. Загадочные и мифические существа из Писания, Талмуда и мидрашей". — Известно множество изображений и историй о них в литературе, искусстве, предметах древнего мира. Морских дев называли разными именами, например шелки, тритоны, ундины, мелузины, морганы, корриганы, лорелеи, русалки, наяды, нереиды, нингё, никсы, но чаще всего — сиренами. Возможно, в Писании упоминаются морские девы; не столько в смысле фактического существа, сколько в смысле идола в виде русалки".

Слифкин также сообщает: "Существует несколько подробных рассуждений о сиренах в раввинистической литературе. Но есть ли на свете такое существо? Колумб в свое время отметил, что видел подобных животных у берегов Гвинеи в Западной Африке. Широко распространено мнение, что эти животные и сформировали основу легенд о русалках и сиренах. Это ламантины и дюгони, которых зоология относит к отряду сирен. Русалка, то есть получеловек-полурыба, биологически существовать не может, а вот представитель семейства тюленей или ламантинов с несколько более человекоподобными руками и чертами "лица" — вполне. Есть мнение, что легенда о русалках полностью основана на ламантинах и дюгонях. Однако это маловероятно, ведь рассказы о морских девах распространены и в тех регионах, где представители отряда сирен не обитают, например, на Британских островах и в Скандинавии".

Обратимся же к славянским исследователям феномена русалок. Одни из них полагают, что русалки — души умерших людей, а их название — отблеск языческих поминальных дней, известных в Греции как розалии. Есть другое мнение: русалки — божества водные, имя их происходит от предполагаемого общеславянского слова "руса", обозначающего реку и звучащего теперь в слове русло. По еще одному толкованию, русалки живут в воде, но их начальной стихией был свет; название этих полубогинь происходит от слова "русый" через форму "русло". Наконец, существование русалки как женского божества полностью отрицается: русалка — так же, как и русалии, — название праздника Святой Троицы, слившегося позднее с языческими обрядами.

Самая поразительная история о русалке произошла в 1830 году на острове Бенбекьюла в архипелаге Внешних Гебрид у северо-западного побережья Шотландии. Британский собиратель фольклора Александр Кармайкл услышал эту историю, по его словам, от "еще живых очевидцев, которые прикасались к этому любопытному существу". В его Carmina Gadelica (1900) написано, что когда местные жители резали водоросли на побережье Скейр-на-Духаг в Гримнисе, кто-то из них заметил небольшое существо, похожее на женщину, которое плескалось в море всего в нескольких шагах. Мужчины попытались поймать существо, но оно отплыло. Дети стали кидать в него камни. Один камень попал в спину, и оно скрылось под водой. Несколько дней спустя безжизненное тело существа выбросило на берег.

Кармайкл сообщает: "Верхняя часть существа была размером с упитанного ребенка лет трех-четырех с ненормально развитыми грудями. Волосы длинные, темные и блестящие, кожа белая, мягкая и нежная. Нижняя часть походила на лосося, только без чешуи. Толпы народу стекались посмотреть на диковинное животное, многие приходили издалека, и все единодушно решили, что наконец-то им довелось увидеть русалку". Местный землевладелец и шериф округа Данкан Шоу приказал изготовить гроб и саван для русалки, которую похоронили в присутствии многих людей.

"Любопытно, что чем ближе к нам по времени рассказы о русалках, тем они подробнее и обстоятельнее. Если бы русалки были просто выдуманы, следовало бы ожидать обратного. Отдельные истории из прошлого века или примерного того времени производят такое впечатление достоверности, которое может пошатнуть даже самый закаленный скептицизм", — пишет Питер Костелло.

В 1600-х годах в Голландии якобы выловили русалку, которая приплыла через дамбу и при этом получила ранения. После выздоровления она выучилась голландскому языку, стала помогать по хозяйству и даже приняла католичество.

Отвратительного вида русалку привез из Ост-Индии капитан американского торгового судна Сэмюэл Барретт Идс. Купцы, продавшие ее капитану, утверждали, что приобрели ее у японского рыбака. Капитан Идс продал свой корабль, чтобы купить диковину. В 1822 году он привез ее в Лондон на потеху публике. В журнале Gentleman"s Magazine была напечатана статья доктора Риза Прайса, который тщательно исследовал эту русалку. Она была длиной около 86 сантиметров и имела изогнутый хвост, уродливую голову размером с голову двухлетнего ребенка, половину которой покрывали черные волосы; челюсти сильно выдавались вперед. Между верхней частью туловища и чешуйчатым рыбьим хвостом не было видимого шва.

Несмотря на неплохой доход от выставленной в балагане русалки, капитан Идс попросил сэра Эверарда Хоума, анатома, подтвердить ее подлинность. Осмотрев находку, ассистент сэра Хоума распознал в ней подделку: череп и торс взяты от орангутана, челюсти и зубы — от бабуина, хвост изображало туловище крупного лосося. Человекоподобный нос и уши были сделаны из складок кожи, глаза и когти — искусственные. Кости предплечий были отпилены под кожей, чтобы придать им пропорции человеческих рук. А чтобы растянуть туловище рыбы и подогнать его под размер торса орангутана, был использован обруч, и шов между двумя половинами скрывался в кожной складке. Кожа рыбы была натянута на позвоночник орангутана, дабы произвести впечатление непрерывного позвоночного столба от туловища до рыбьего хвоста. Умельцы из Японии или Ост-Индии производили таких чучел для религиозных церемоний, а потом выгодно сбывали их европейцам.

Не всегда люди сталкивались с подделками. В XIX веке некоторые зоологи все-таки верили в русалок. Привозимые путешественниками утконосы делали существование этих существ еще более правдоподобным.

В 2009 году одно такое существо (очевидцы не разглядели, мужское или женское) с рыбьим хвостом всплыло у берегов Израиля, неподалеку от города Кирьят-Ям. Незадолго перед закатом солнца, оно проделало несколько трюков и исчезло в ночи.

Проводы (похороны) русалок

Проводы (похороны) русалок - весенне-летний обряд, во время которого происходило символическое изгнание из поселений нечисти в виде русалок, свободно разгуливавших по земле в течение предшествующего периода.

Сроки проведения обряда соответствовали мифологическому времени пребывания русалок на земле. Чаще всего проводы приурочивались к воскресенью Русальной недели или к первому дню Петрова поста, следующего за Русальной неделей. Обряд совершался также в клечальную субботу (тульск.;), в Духов день (астрах.) во вторник Русальной недели (рязанск.), в день Ивана Купала (псковск). День проводов русалки в Тамбовской губ. носил название «русалкин день».

Главным персонажем обрядового действия была русалка, которую обычно изображали ряженые; она имела антропоморфный или зооморфный облик. В роли русалок могли выступать девушки и молодые женщины, мужчины, обычно молодые, реже их изображала ряженая пара: девушка и парень, женщина и мужчина, старуха и старик. В целом формы и атрибуты ряженья указывали на принадлежность русалки к миру «нежити»; и, как правило, она имела устрашающий облик. Изображая нечисть, исполнители роли русалок непременно закрывали лица: надевали маски, чернили их сажей, девушки и женщины распускали волосы, перекидывая их на глаза. Характерной чертой ряженья было ношение белых не подпоясанных одежд - рубахи - «торпища» (тамбовск.), нередко сшитой из грубой ткани, или переодевание мужчин женщинами, женщин мужчинами, при этом их нарядом служили старые рваные рубахи, порты, сарафаны. В Рязанской губ. русалка появлялась на улице верхом на кочерге, с помелом в руках. Иногда девушки и молодые женщины представляли мифологический тип русалки: своим внешним видом они подчеркивали ее молодость, красоту. Привлекательный облик персонажа создавался также за счет полного или частичного украшения участниц зеленью и цветами (брянск., саратовск.).

Особой, часто встречающейся, разновидностью ряженой русалки была лошадь. Появление русалки-коня объясняется взаимовлиянием славянской и восточной мифологий, в последней образ коня тесно связан с водой. Согласно русским быличкам, умершие не своей смертью полные сил мужчины оборачивались лошадьми и поступали в услужение к черту / водяному. Русалку-коня изображали один или два парня / мужика; они клали на плечи жерди и покрывались сверху суровой тканью, украшенной лентами и колокольчиками. Первый из них держал в руках маску коня, которая представляла собой голову животного, изготовленную из соломы или тряпок. Вместо чучела на обернутую пологом палку с рожками насаживали также лошадиный череп, надевая на него упряжь или вешая колокольчик. Изготавливали маску коня молодые мужчины и парни, в Воронежской губ. - знающие старики; они же и «водили» русалку, т.е. одни рядились в нее, другие указывали ей дорогу. Участников вождения называли русальщиками или русалками (воронежск., симбирск.). Среди них выделяли «погонщиков», т.е. тех, кто сопровождал - погонял - ряженого коня. В ряде мест один из погонщиков рядился в «странное» одеяние (астраханск.), состоявшее зачастую из старинной женской одежды - рубахи и поневы (воронежск.), а лицо закрывал специально изготовленной глиняной маской. В симбирском варианте обряда русалку погоняли перепачканные сажей парни - «помелешники», «кочерешники». Погонщиком мог быть подросток, посаженный на спину ряженой лошади; он держал в руках повод от упряжи.

Крестьяне, вышедшие провожать русалку, одевались, как правило, празднично. Так, в Воронежской губ. ряженных с лошадью сопровождали обыкновенно группы женщин, наряженных в старинные костюмы, которые уже не использовались в качестве бытовой или праздничной одежды. Атрибутами участников обряда, также как и русалки, были кочерга, помело, кнуты, плети, заслонки, косы.

В некоторых местах русалка изображалась в виде чучела. Его обычно изготавливали девушки, женщины или даже старухи. Основой служил ржаной сноп или кокон из сшитых тряпок с приделанными руками; готовый торс обряжали в «бабий» наряд, иногда разрисовывали лицо, обозначая нос, глаза, рот. Куклу укладывали на носилки или в гроб, покрывали кисеей или скатертью с вышитыми полотенцами, убирали цветами. Чучело несли ряженые девушки. Одна из них рядилась священником: распускала волосы, одевала на плечи старую дерюгу и размахивая в виде кадила половинкой яичной скорлупы или лаптем, другая - дьячком, третья - дьяконом. Остальные участницы были наряжены в праздничные, но не торжественные костюмы, держали в руках ветки деревьев в качестве иконы, импровизированные свечи из тростника, полыни или конопли; иногда свечи ставили по краям носилок.

В тульском варианте обряда персонаж, изображавший русалку отсутствовал, участники обряда провожали воображаемую русалку.

Ритуальное изгнание русалок происходило вечером, нередко - в полночь. Традиционно их выпроваживали в ржаное поле, за деревню - за околицу, за лес, к реке - в места, которые осмыслялись в народе как пограничные между мирами мертвых и живых.

Центральным действием обряда «проводы русалки» было шествие с ряженым, группой ряженых или с чучелом; оно являлось непременным элементом почти всех локальных вариантов. В Рязанской губ. призыв женщин и девушек: «Пойдемте, сестры, кулеша варить» воспринимался как знак к сбору участников обряда на улице. Собравшийся народ вместе с русалкой неторопливо проходил вдоль поселения, реже по лугу или около поля. В ряде мест процессия двигалась бегом: одни участники проводов убегали, другие догоняли их. Русалка обычно шла во главе шествия, или ее окружал хоровод участников (симбирск.).

Шествия сопровождались веселыми плясовыми песнями типа: «Мы по лугу гуляли, с комариком плясали…» (рязанск.), «Да, посеяли, посеяли, посеяли девки лен. Танцы, бранцы, веретенца, вертатушки, вертата.» (воронежск.), «Во лузях, лузях» (симбирск.). Реже, в основном, тогда, когда «хоронют» куклу-русалку, пели заунывные прощальные песни и голосили.

Для поведения ряженых русалок во время шествия и перед их уходом характерно стремление напугать, пощекотать, ударить плетью или кнутом, насмешить сопровождавших их лиц. Испуг участников обуславливался часто эффектом неожиданности. Спрятавшиеся в ржаном поле русалки - переодетые в торпища мужчины, дожидались проходящей мимо группы девушек и женщин и, хлопая кнутами, выскакивали из засады и бросались на женщин, стараясь ударить замешкавшихся кнутом; затем начинали преследовать разбегавшихся (тамбовск.). В Рязанской губ. ряженая русалка, подойдя к полю, резко разворачивалась и кидалась к сопровождавшей ее толпе. Подбежав к кому-нибудь, она принималась щекотать его при усиленном противодействии других участников; внезапно она бросала свою жертву и накидывалась на следующую. В Орловской губ. две ряженые русалки незаметно подкрадывались к молодежному гулянью и вторгались в него с двух сторон. Молодежь с криками: «Ах, русалки идут!» бросалась врассыпную, а русалки ловили девушек и парней и щекотали их до слез. Конь-русалка во время шествия метался во все стороны, разгонял и давил народ, пугал тех, кто сидел около своих домов и не участвовал в обряде. «Помелешники», щелкая длинными кнутами, бегали за маленькими детьми, «пугая их и приговаривая: «Не станете ли просить молока?» (симбирск.; Обрядовая поэзия. 1989. №415). В то же время поведение русалок, их повадки, гримасы, шутки вызывали в народе смех и хохот. Например, погонщиком обязательно выбирали подростка, который знал много прибауток и смог бы рассмешить собравшихся; его нередко называли «говорок».

Активное участие в обряде принимало все население. В Рязанской губ. ряженую русалку постоянно догоняли дети и, хватая за рубашку, за руку, приговаривали: «Русалка, русалка! Пощекочи меня» или «не щекочи меня». В Данковском у. той же губернии вышедшие на улицу жители деревни нападали на ряженных русалками девушек и гнали их с криком: «Гони русалок!» на землю соседней деревни, в то же время, по пути им чинили разнообразные преграды. По тульскому обычаю, крестьяне бегали по полям, каждый из них махал помелом, отгоняя воображаемую русалку; при этом громко кричали: «Догоняй, догоняй!». В Спасске Рязанском участники проводов устраивали борьбу. Они разделялись на две части: одна из них стремилась отобрать кукол-русалок, которых женщины другой группы держали в руках и старались защитить. В действия участников входили традиционные приемы изгнания нечистой силы. К ним относится и создание шумового эффекта. Участники громко играли на музыкальных инструментах - гармонях, балалайках, дудках, гремели трещетками, били в заслоны, в косы, тазы, щелкали кнутами, по выходу из деревни стреляли холостыми из ружей.

Изгнанные ряженые русалки какое-то время прятались в жите, в соседних деревнях или в лесу; затем снимали с себя элементы ряженья и, оставив их тут же, возвращались обратно, стараясь не попадаться на глаза гуляющему народу. Русальный конь на глазах всей публики валился на бок, задирал вверх ноги, изображая смерть. Ряженые скидывали с себя маску с пологом, а народ бросал ее в реку, или, разорвав чучело по частям, раскидывал их по сторонам; глиняные маски провожатых также разбивали. Череп лошади «погребали» - бросали за деревней в яму, где и оставляли до следующего года. Соломенную или тряпичную куклу оставляли в поле на меже (саратовск.), сжигали на костре, заранее приготовленном детьми (рязанск.), разрывали на куски с последующим разбрасыванием или сжиганием. В Воронежской губ. считали, что русалку необходимо сжечь, а пепел зарыть в земле. Перед уничтожением русалку нередко раздевали, забирая домой полотенца и ленты от свечей. Сохраняли также деревянный остов коня, вилы, на которых держалась голова, и узду.

Зачастую проводам предшествовали и сопутствовали всеобщие гуляния, во время которых водили хороводы, устраивали игры и общие трапезы, пели песни. В Симбирской губ., когда процессия выходила за околицу несколько девушек и женщин брали в руки шесты - «лутошки», по которым ходили наиболее смелые девушки, приплясывая и подскакивая.

Во многих местах соблюдался обычай обливать друг друга водой. Это могло происходить во время хороводного шествия с русалкой (саратовск.); в Спасске Рязанском обливали друг друга водой противостоявшие группы участников, при этом они также кидались песком. В Тульской губ. существовал ритуал обязательного омовения в реке на рассвете после совершения обряда. Тульчане этот обычай связывают прежде всего с тем, что запрет на купание в связи с уходом русалок прошел.

В Рязанском уезде участники обряда должны были перепрыгивать через костер, на котором сгорала русалка. Считалось, что каждый перескочивший предохранялся тем самым от болезней, злых духов и колдунов.

В Астраханской губ. вождение русалки-лошади сопровождалось девичьим обрядом скидывания венков в реку, который также можно рассматривать как один из вариантов изгнания русалок, т.к. венок часто ассоциировался с русалкой.

После того, как все русалки были изгнаны - а некоторые крестьяне утверждали, что видели, как те с плачем и воплем отбегали от селений до леса» (тульск.; Зеленин Д.К. 1916 с. 238) - все присутствовавшие провозглашали: «Теперь мы русалку проводили, можно будет везде смело ходить!» (рязанск.), и гулянья продолжались. Лишь в некоторых местах участники проводов возвращались домой в полной тишине (симбирск.) или даже в унынии (рязанск.).

В народной интерпретации проведение обряда объясняется желанием избавиться от столь опасного существа как русалка, вселяющего в людей страх. Так, жители Воронежской губ. говорили, что, «если не бросают [в поле русалку], то русалки всю лету будут тращать (старщать, пугать)» (Обрядовая поэзия. 1989. №414). В то же время ритуальное оставление в ржаных полях или рядом с ними чучела-русалки обуславливало, с народной точки зрения, лучший рост хлебов. Обливание водой осмыслялось как призвание дождя в летний период (саратовск.).

Таким образом, проводы русалок можно рассматривать как изгнание, выпроваживание из пространства, освоенного человеком, русалок, в которых видят души умерших. После выполнения основных своих функций - благоприятного воздействия на урожай и на жизнь общины в целом, необходимо было удалить ее подальше, или, вернее, вернуть обратно на тот свет.

Обряд был известен на территории Астраханской, Воронежской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Тамбовской, Тульской, Саратовской, Симбирской губерний. Он бытовал здесь под названиями «водить русалку», «провожать русалку», «хоронить русалку», «прогонять русалку». В Нижегородской, Пензенской, Саратовской губерниях обрядовое действие, дословно совпадавшее с одним из вариантов русальных проводов, осмыслялось как прощание с весной и именовалось «проводами весны». Термин «провожать русалку» употребляли также по отношению к праздничному дню, отмечаемому в южнорусских губерниях по поводу ухода русалок. В этот день устраивались угощения в складчину, в котором нередко участвовали только женщины (тамбовск.), веселые гуляния с хороводами, песнями, плясками или обливания водой (тамбовск.).

Магические действия в последний день жатвы, означавшие завершение уборки урожая и приуроченная к ним праздничная трапеза. Самый распространенный обряд был «завивания бороды» - последних несжатых колосьев и ритуально магические действия с серпами. Обряд должен был обеспечить плодородящую силу земли.

Р усальная, она же Троицкая и Русальская. Название Русальная (Русальская) ярко и образно отражает эпизоды временного заселения местности водными девами - русалками . В старину русалок опасались, считали, что они причиняют вред людям, поэтому от них следует защищаться. Вот почему Русальная неделя полна разными обрядами, традициями, запретами. Однако нельзя сказать, что всю неделю люди спасались от русалок, наоборот это был праздник с пирами, играми и другими забавами.

Еще одно название «Троицкая неделя» связано с тем, что она совпадает с Троицей. То есть приходиться на предшествующую празднику неделю или после нее в так называемое Троицкое воскресенье.

Среди древних славян «ходили слухи», что русалки массово появляются в то время, когда цветет рожь. В эти дни людям было небезопасно проводить много времени на полях, отходить далеко от дома. Не разрешалось ходить в лес в одиночку, купаться (это носило особенный характер). Не выпускали даже домашний скот на пастбища. На Троицкой неделе женщины старались не заниматься своими повседневными хозяйскими работами в виде стирки белья, шитья, ткачества и другими работами.

Обычаи и традиции

Молодые, в течение всей недели наряжались как русалки и гуляли по своим деревням и селам. Также для того, чтобы напугать односельчан некоторые девушки и вовсе в одних рубахах и с распущенными волосами (в древности считалось, что именно так выглядят русалки) бродили по улице у домов, они прятались и старались как можно сильнее напугать прохожих.

Все эти запреты, осторожность и многие другие обычаи люди соблюдали не только для того, чтобы защититься от русалок, но также они хотели поманить их к себе и узнать поближе. Для этого они пробовали самые разные методы. Развешивали рубашки около рек, в лесах и в тех местах, где, по их мнению, могли появляться русалки. А для того, чтобы вернуть свой скот, который потерялся на этой неделе, люди всяческими способами пытались задабривать русалок, так как в этом жители считали виноватыми именно их. Поэтому уговаривали их вернуть скот. А методы были самые разные, от онучей из женских рубах, до соли и хлеба. А старину люди сильно верили в приметы и поверья, поэтому такое их поведение не считалось странным и необъяснимым. Более того, странным было их невыполнение.

Поверья русальной недели

Народ считал, что если не соблюдать все традиции и игнорировать их, то таких людей непременно ждет некое наказание от русалок. Считалось, что у тех, кто не следовал им, обязательно должны были случаться несчастия. Например, у таких людей, не было урожая, рождались уродливые дети и другие не менее страшные последствия.

Также традиции гласили о том, что дни русальной недели (не все, а некоторые) носили определенные названия, в зависимости от обрядов и действий. Ниже приведены примеры.

• Вторник назывался именем задушных поминок. Означало, что в этот день люди начинали призывать русалок.
• Среду назвали буреломной. В этот день всячески запрещалось белить холсты и в случае не соблюдения этого правила, ждала человека страшная буря. Был и такой день, когда для русалок организовывали праздник. Это было воскресенье (крапивное или русальное заговенье).
• Воскресенье, то есть конец Русальной недели считался днем, когда русалки оставляли людей и в честь этого они прощались с ними на целый год. Прощание с русалками носило ритуальный характер.

Русалии — Важный цикл обрядов связан с «проводами русалок» , «яичным заговеньем», «русальным заговеньем». По пасхальному календарю это приходится на время от двадцатых чисел мая до середины июня и связано с петровым постом, который завершался всегда точно 28 июня, а начинался в разное время, в зависимости от троицына дня и пятидесятницы. В любом случае русальная неделя шла после семика. В древности разрыв мог быть больше, так как «Стоглав» говорит о русалиях на Иванов день, 24 июня. Глиняный календарь IV в. тоже определяет особую неделю непосредственно перед Иваном Купалой - 19-24 июня (включая в нее и день Купалы ).
Проводы русалок, дарительниц влаги полям, производились в тот важный момент вегетации, когда завершилось формирование колосьев и на известный срок дожди были уже не нужны, с русалками можно было временно распроститься. Проводы русалок как обряд связаны с конями, с маскарадом, где один из парней рядится конем; на конях скачут во время праздника Купалы; иногда двое мужчин ведут лошадь в поле. Упоминаются в этнографических записях старики-русальщики, водившие маскарадного коня.
Считалось, что большую часть года русалки проводят на дне реки или появляются на земле во время так называемой «Русальной недели».
Древние славяне отмечали, русалии на возвышенных местах водили хороводы, ряженые ходили; по деревне, распевая русальные песни.

Центром праздника был обряд похорон или проводов русалки . Его участники выбирали самую красивую девушку, украшали многочисленными венками и «гирляндами» зелени. Затем процессия проходила по деревне, ближе к вечеру участники выводили «русалку» за село, чаще всего на берег реки. Исполняя особые песни, с русалки снимали венки и гирлянды, бросали их в воду или в костёр (если поблизости не было реки).
После завершения обряда все разбегались, а бывшая русалка стремилась догнать и поймать одного из сопровождавших. Если она довила кого-либо, это считалось дурным предзнаменованием, предвещая будущую болезнь или смерть.
По преданию, во время Русальной недели русалок можно было увидеть вблизи рек, на цветущих полях, в рощах и, конечно же, на перекрестках дорог и на кладбищах. Рассказывали, что, во время танцев русалки исполняют обряд, связанный с защитой посевов. Они могли и наказать тех, кто пытался работать в праздник: вытоптать проросшие колосья, наслать неурожай, ливни, бури или засуху.
Встреча с русалкой обещала несметные богатства или оборачивалась несчастьем. Русалок следовало опасаться девушкам, а также детям. Считалось, что русалки могли увести ребенка в свой хоровод, защекотать или затанцевать до смерти. Поэтому во время Русальной недели детям и девушкам категорически запрещалось выходить в поле или на луг. Если во время Русальной недели (неделя после Троицы уже во время христианства) погибали или умирали дети, то говорили, что их забрали к себе русалки. Чтобы от них уберечься надо было носить с собой резко пахнущие растения: полынь, хрен и чеснок.

В память старой веры и дедовских обычаев, за «неделею всех святых» сохранилось название «русальной», а последнее весеннее воскресение, на том же основании, именуется «проводами весны и встречей русалок». Весну, впрочем, провожают накануне начала Петровского поста, вечером, когда обычно поют и пляшут, а в черноземной Руси (напр., в Елатомском уезде, Тамбовской губ.) на другой день (и также вечером) совершают эти проводы в лицах: молодые крестьяне, женатые и неженатые, наряжаются в торпища и прячутся около села во ржи, поджидая, когда выйдут сюда девушки и молодые бабы. Тогда, во ржи, где-нибудь раздается легкое хлопанье кнутов, которыми запаслись мужчины. Бабы и девушки испуганно вскрикивают: «Русалоцки… русалоцки» - и разбегаются в разные стороны. Вдогонку за ними пускаются наряженные, стараясь ударить оплошавших женщин кнутом. Бабы спрашивают: «Русалоцки, как лен?» (уродится). Ряженые же указывают на длину кнута, вызывая бабьи выкрики: «Ох, умильные русалоцки, какой хороший!» В Пензенской губернии, к этому дню молодежь приготовляется еще за неделю, с самого Троицына дня, и, хотя ряженых бывает немного, но все умеют быть веселыми и стараются быть забавными. Один наряжается козлом, другой надевает на руки и на ноги валеные женские сапоги и изображает собой свинью (самая трудная роль), третий шагает на высоких ходулях, четвертый наряжается лошадью (когда все 4 конца торпища увязаны соответствующим образом толстыми бичевами, то является подобие лошадиной головы, вполне удовлетворяющее зрение, если воткнуты два колышка в голову, взамену ушей, и все это прикреплено к палке). С этой палкой в руке, прикрытый торпищем, парень являет собой подобие коня, ставшего на дыбы. Есть еще один, более простой, способ наряжаться лошадью - для этого на палку (в два с полов, арш.) надевается головная лошадиная кость, а самую палку обивают пологом и окручивают веревкой, у которой один конец оставляется свободным. За этот повод уздечки берется ловкий молодец, изображающий вожака и руководящий скачками и пляской упрямой, норовистой лошади. Она брыкается, разгоняя хохочущую толпу девчонок и мальчишек, а тут же, рядом с ней бодается козел, постукивая деревянными челюстями и позванивая подвязанным колокольчиком. Но самое большое удовольствие получает тот шут в маске, который забирается в бабью толпу, поталкивает и пощупывает, повертывает и обнимает. Все, имеющиеся налицо, музыкальные инструменты, принесены сюда: заливаются гармошки, трынкают балалайки, пищит скрипка и, для полного восторга провожающих весну, раздаются громкие и звонкие звуки от ударов в печные заслонки и сковороды. Впрочем, ряженые иногда ограничиваются тем, что просто испачкаются сажей и с шумом и треском обходят всех состоятельных жителей, как обходили, не так давно, все помещичьи дворы, заслуживая пляскою трепака угощение водкой. Самая процессия проводов весны совершается так: впереди идут с лошадью русалыцики, за ними бегут вприскочку перепачканные ребятки (это «помелешники» или «кочерыжники»), которые подгоняют кнутами передних. В поле, за деревней, делают несколько холостых выстрелов из ружей, а в честь русалок выделяется бойкая девушка, которая, с палками в руках, скачет взад и вперед. Затем лошадиную голову бросают в яму до будущего года - это и есть проводы русалки и прощание с весной.
Надурачившись в своем селе, зачастую, переходят в соседние деревни, пока там, в глухую полночь, не свалятся с ног. Но чаще (по свидетельству одного корреспондента из Саранского уезда, Пензенской губернии) бывает так: «Когда толпа поредеет и на улице остаются парни, девки да солдатки, парни подхватывают их и тащат в сторону к амбарам и погребам. Женщины сопротивляются, и все затеи женихов, к чести девушек, остаются безрезультатными. И это не в один какой-либо вечер, а всегда». Описывая своих, похваливая их нравственность, наш автор исполнил честно только добрый соседский обычай. Но в действительности веселый бог весны не так милостив и жалостлив к молодежи, как было бы желательно, по крайней мере не на то наводят, не о том говорят все эти «веснянки» - старинные песни, а особенно те из них, которым присвоено название семитских.

Семик - тоже весенний праздник, и притом самый веселый и коренной, и так же цельно и свято соблюдаемый с древних времен седой доисторическкои старины. С русальным праздником у Семика такое близкое родство, что, судя по самым основным приметам, их теперь и отделить очень трудно, а с широкой масленицей у Семика такое сходство, что оно не ускользнуло и из праздничных хвалебных песен. Разница тут только в том, что один праздник приспособлен к концу весны, другой к концу зимы, и оба в честь красного солнышка.

Основное ядро семитского праздника и существенная отличительная его особенность - завиванье венков, - осталось в прежней силе и неизменном порядке, но сроки отправления празднества перепутались. Так, например, в окрестностях города Углича, для завиванья венков избран Вознесеньев день, в Калужской и Орловской губ. делают то же на Духов день, в Симбирской губернии Семик приходится еще за два дня до Троицына дня, а в Пошехоньи и вообще в Ярославской губ. на Троицын день. В Симбирской губ. (хотя бы, например, в Буинск. у.) особенно избранные девушки, накануне Троицына дня, ходят с раннего утра под окнами подруг и объявляют о наступлении Семика такими словами: «Троица по улицам, Семик по задам». Это значит, что когда каждая украсит свою избу березками вдоль всей деревенской улицы, то им, деревенским девицам, придется идти за околицу, под предводительством избранной по жеребью и одетой в мужское платье (это - Семик). Идут разодетые и с запасами: с печеными и сырыми яйцами для неизбежной яичницы, с лепешками и пирогами. В ближней роще выбирают кудрявую березу, срубают самую густую ветку, украшают ее лентами, втыкают в землю и, ухватившись за руки, сплетаются хороводом и поют известную песню: «Как из улицы в конец шел удалый молодец», с припевом о Дунае-сыне-Ивановиче. Песни поют до обеда, т. е. до той поры, когда дойдет очередь до принесенных яств, после чего с той же березы рвут ветки и плетут венки, с которыми опять водят хороводы и играют песни, спрашивая в одной из них: «Мне куда тебя, веночек, положить?» - и отвечают: «Положу тебя, веночек, на головку, ко душе милой девице, - ко названной сестрице». Что споют, то и сделают, а придя на пруд или реку, с зажмуренными глазами бросают венки на воду и гадают: потонул венок - в тот год замуж не выйти, а пожалуй, даже и умереть, но очень хорошо считается, если венок всплывет, да еще против течения.

В Ярославской губ. через сплетенные из березы венки девицы целуются, обязуясь сохранить на целый год дружбу, до новых поцелуев, хотя бы и с другой девушкой. Близ Углича игра с разукрашенной березкой и яичницей применяется к гаданью на урожай ржи, так как березку ставят среди озимого поля, а яичницу едят не иначе, как бросая через голову часть ее и целые яйца в рожь, «чтобы она, кормилица, лучше уродилась» («колосок рожки уродился с ложку, а комелек рожки со Христову ножку»). Затем по ржаной полосе катаются, переваливаются с боку на бок, для того, чтобы не болела во время жнитва спина и не «расхваталась» (от схватки пучков ржи на серп) рука, перевязанная для устранения возможной беды на это время в запястье ниткой. Почествовав таким способом рожь, завивают венки на себя, на родителей, на жениха или просто на знакомых, оставляя их до Троицына дня, когда ходят «ломать венки», т. е., погадавши на них, бросать в воду.