Автором этого учения стал знаменитый культурный, научный и общественный деятель М.В. Ломоносов. В 18 веке русский язык был фактически разделен на два направления - церковно- и разговорный. Письма и писались на церковно- , и зачастую текст было невозможно понять обычному человеку. Также русский язык имел множество устаревших выражений, заимствований из других языков, тяжеловесных синтаксических конструкций. Грамматика и при этом различались от области к области.

Ломоносов провел огромную работу по структурированию языка. Он осовременил его, издал учебники по грамматике, множество слов, заменявших иностранные и сблизил церковно-славянский язык с разговорным. Теория «трех штилей», или, говоря современным языком, «трех стилей», была предназначена для литературы. Она делила все литературное наследие на высокий, средний и низкий стили, которым соответствовали различные лексические нормы.

Высокий стиль

К произведениям высокого стиля Ломоносов отнес оды, трагедии, героические поэмы, гимны, ораторские речи. Они должны были повествовать о возвышенных чувствах или исторических событиях. В таких произведениях использовались старославянизмы, помпезные малоупотребляемые слова, устаревшие выражения: «длань», «десница», «отверзать» и т.д. Также допускалось употребление обычных литературных слов.

Средний стиль

К среднему стилю относились драмы, элегии, эклоги, стихи, сатиры, письма, научные сочинения. Эти произведения рассказывали о современных читателю событиях, жизни интересных людей, просвещали и информировали его. В среднем стиле употреблялись обычные слова, однако запрещалось использование разговорного языка, бранной или уничижительной лексики, за исключением того, когда этого требовало действие. Произведения среднего стиля были рассчитаны на самую широкую аудиторию.

Низкий стиль

Такие произведения несли в себе только развлекательную составляющую. К ним относились комедии, песни, эпиграммы, басни, дружеские письма и . В низком стиле широко употреблялись разговорные слова, простонародная лексика: «пичужка», «говаривать», «простофиля». Произведения низкого стиля зачитывались в дружеском кругу для поднятия настроения, на официальных торжествах их чтение было неуместным.

К лексике письменной речи относятся слова, употребляющиеся преимущественно в письменных разновидностях литературного языка: в научных статьях, учебниках, в официальных документах, в деловых бумагах, и не употребляющиеся в непринужденных беседах, в повседневной бытовой речи.

Язык художественной литературы (прозы, поэзии, драматургии) не относится к специфически письменным разновидностям речи (как и к специфически устным видам речи).

Лексика художественной литературы, имея в основе своей слова нейтральные, может включать слова как устной, так и письменной речи (а также, наряду с ними, все разновидности общенародной лексики: диалектизмы, профессионализмы, жаргонизмы).

Выделяется два типа лексики письменной речи:

1) Лексика книжная;

2) Лексика высокая (поэтическая, торжественная).

Отмечается функционально-стилевое расслоение книжной лексики:

1) Официально-деловая;

2) Научная;

3) Газетно-публицистическая.

Официально-деловая лексика используется в государственных документах следующих типов:

1) Законы;

2) Постановления;

3) Уставы;

4) Инструкции;

5) Канцелярско-административыые бумаги;

6) Деловые письма;

7) Договоры;

8) Юридические деловые документы;

9) Международные соглашения;

10) Коммюнике;

11) Дипломатические ноты и др. Эта лексика характеризуется:

а) замкнутостью (в ней отсутствуют иностилевые вкрапления;

б) семантической четкостью;

в) максимальной однозначностью;

г) наличием клише, стереотипов, штампов. Основные лексические группы делового стиля:

1) Названия деловых бумаг:

Заявление, инструкция, объяснительная, дотсаадная , записка, справка, хода тайство ;

2) Названия документов:

Диплом, паспорт, свидетельство, устав;

3) Деловая и производственно-техническая терминология:

Грузооборот, грузоподъемность, снабжение, вторсырье, медперсонал, спецодежда, финотдел;

4) Номенклатурные наименования (названия различных учреждений, должностных лиц и их постов):

Генеральная дирекция, министерство, инженер, инспектор. В современном деловом стиле широко используются аббревиатуры:

КБ - конструкторское бюро;

УКС - управление капитальным строительством и др. Для научной лексики также несвойственны иностилевые вкрап ления. В научном стиле употребляются слова с абстрактной семантикой. В лексической системе научного стиля в первую очередь можно выде \ить общенаучную лексику:

Лбстракция , аргументация, исследование, классификация, метод, методология, объект, систематизация и др.

К особенностям лексики научного стиля относится обязательное наличие терминов. Термин - это слово или словосочетание, употребляющееся для максимально точного наименования специальных поня тий в области производства, науки, искусства.

Совокупность терминов определенной области или отрасли знания образует терминологическую систему (терминологию), называем)"ю метаязыком данной науки.

Каждая наука обязательно имеет свою терминологию (метаязык). Примером разработанной терминологической сферы (развитого мета языка) может служить лингвистика:

Морфема, предложение, префикс, словосочетание, суффикс, флексия и др.

Основная функция газетно-публицистического стиля - это функция воздействия, ведь главной чертой публицистики является по литическая заостренность, гражданственность, полемический накал.

Газетно-публицистическая лексика наиболее употребительна в га-зетно-журнальных обзорах, в общественно- политических и литературно-критических статьях, в памфлетах, фельетонах, очерках, прокламациях и так далее, например:

Гуманизм, единение, нейтралитет, автономия, патриотизм, пропаганда, мероприятие, прогрессивный и др.

В отличие от книжной лексики, точно называющей абстрактные понятия, но несколько суховатой (то есть минимально эмоциональной), лексика высокая характеризуется приподнятостью, нередко - торжественностью и поэтичностью. Слова высокой лексики принадлежат к че тырем частям речи:

1) Существительные:

Дерзание, избранник, отчизна, свершение, творец;

2) Прилагательные:

/(ержавный , дерзновенный, лучезарный, невозвратимый;

3) Наречия:

Вовеки, отныне;

4) Глаголы:

Водрузить, воздвигнуть, предначертать, свершить.

Высокая лексика придает речи торжественное, приподнятое или поэтическое звучание. Она используется в тех случаях, когда речь идет о значительных событиях в жизни страны и народа, когда чувства автора высоки и праздничны.

Л. Леонов так обосновал необходимость употребления высоких слов: «Подобно тому, как о Пушкине, по слову Белинского, стыдно говорить сми репной прозой, имя Толстого требует сегодня праздничного словесного обрамления».

Например, вспоминая о первой встрече с Л.Н.Толстым,

В.А.Гиляровский писал: «Эта встреча с великим Львам Николаевичем незабвенна, это лучшая минута моей жизни». В этом отрывке слово незабвенна звучит более возвышенно, чем незабываема.

Лексика художественной литературы (поэзии, прозы, драматургии), которая может включать:

1) Нейтральные слова;

2) Слова устной и письменной речи;

3) Неоощенародную лексику.

общепринятая манера , обычный способ исполнения какого-либо конкретного типа рече­вых актов: ораторская речь, передовая статья в газете, научная (не узко­спе­ци­аль­ная) лекция, судеб­ная речь, бытовой диалог , дружеское письмо и т. д.; стиль в этом смысле характе­ри­зу­ет­ся не только набором (параметрами) языковых средств, но и композицией акта;

индивидуальная манера , способ, которым исполнены данный речевой акт или произ­ве­де­ние, в т. ч. литературно-художественное (ср., напри­мер, «стиль вашего выступ­ле­ния на собрании»; «язык и стиль ранних стихов Лермонтова»);

то же, что языковая парадигма эпохи , состояние языка в стилевом отношении в данную эпоху (ср. выражение «в стиле русского литературного языка 1‑й половины 19 века»).

Несмотря на различия приведённых пяти пониманий стиля, в каждом из них присутствует основной общий инвариантный признак; стиль всегда характе­ри­зу­ет­ся принципом отбора и комбина­ции наличных языковых средств, их трансформаций; различия стиля опреде­ля­ют­ся различиями этих принципов. Каждый стиль характеризуется некоторыми диффе­рен­ци­аль­ны­ми признаками, отличиями от другого, сопоставимого с ним, т. е. отклонениями . Этот признак достигает максимума в индивидуальном стиле, который есть «мера отклонения от нейтральной нормы». Кроме того, «изнутри» стиль характеризуется некоторыми постоянными компонентами, «интегральными признаками», кото­рые тоже достигают максимума в индивидуальном стиле, приводя к его определению как «высшей меры соразмерности и сообразности». Понятие отбора, в свою очередь, предполагает представление о том, что является правильным, с чем следует сравнивать отклонения, - понятие нормы (см. Норма языковая). Понятие комбинации предполагает понятие о соразмерности, гармонии. Таким образом, стиль является категорией не только исторической, но и субъективно-объективной, поскольку в истории изменяются как объективные материальные элементы стиля, так и субъективные принципы их отбора и комбинации. Есть случаи, когда национальный язык (например, эстонский) не имеет чётких границ между стилями.

В истории стилей с точки зрения материального состава элементов три основных стиля языка имеют 3 различных исторических источника. В современных европейских языках книж­ный стиль обычно восходит к литературно-письменному языку предшествующего периода, нередко иному, чем повседневный разговорный язык основной массы населения. Так, книжный стиль в странах романской речи - Франции, Италии, Испании и др. - восходит к латыни как литературному языку средне­ве­ко­вья по составу лексики и частично синтаксиса; английский язык в его книжном стиле в этом отношении также восходит к латинскому и частично французскому языкам средне­ве­ко­вья. Книжный стиль во всех славянских языках во многом восходит к старославянскому (церковно­сла­вян­ско­му) языку - литературному языку средне­ве­ко­вья. Вместе с тем в романских и славянских языках опреде­лён­ную роль играл литературный язык на национальной основе, напри­мер язык героического эпоса во Франции и Испании, язык летописания и других письменных документов в Киевской Руси; при этом вопрос о соотношении двух языков в Киевской Руси и других русских государствах средне­ве­ко­вья остаётся дискусси­он­ным.

Нейтрально-разговорный стиль восходит к общенародному языку, в особенности к языку город­ской части населения. Фамильярно-просторечный стиль имеет своим источником язык город­ских низов и крестьянские диалекты , а также языки профессиональных групп, жаргоны - ремеслен­ни­ков, солдат, студентов и т. д.

На системе стилей сказывается их литературная обработка и кодификация. Так, нормализация француз­ско­го литературного языка в 17 в., в эпоху литературного классицизма, способствовала жёсткой кодификации письменной речи и её отличию от разговорной по принципу «никогда не пишут, как говорят»; поэтому нейтральный стиль французского языка был закреплён в его близости к книж­ной, письменной речи. Норма же русского литературного языка складывалась в конце 18 - начале 19 вв., в эпоху Пушкина, эпоху становления литературного реализма, благодаря чему в книжный стиль гораздо шире были допущены демократические элементы языка, а нейтральный стиль оказался приближен­ным к разговор­ной речи.

Прообраз трёх стилей языка существовал уже в латинском языке Древнего Рима: 1) urbanitas - речь самого г. Рима (Urbs ), считавшаяся образцом; 2) rusticitas (от rusticus - деревенский, сельский) - речь сельских местностей, не вполне правильная, «неотёсанная»; 3) peregrinitas (от peregrinus - чуже­зем­ный), воспри­ни­мав­ша­я­ся римлянами как неправиль­ная латинская речь отдалённых римских провин­ций, из кото­рой впоследствии развились романские языки .

У трёх стилей был и другой источник, тоже трёхчастный: три основных жанра тогдашней словес­но­сти - «низкий», «средний» и «высокий». В Риме они обычно ассоциировались с тремя различ­ны­ми жанро­вы­ми циклами произведений Вергилия - «Буколики» (букв. - пастушеские стихотворения), «Георгики» (букв. - земледельческие стихотворения), «Энеида» - герои­че­ская эпическая поэма. Соответ­ствен­но трём жанрам не только слова, но и обозна­ча­е­мые ими предметы, а также имена собствен­ные должны были быть различны. В позднеримскую эпоху они иллюстри­ро­ва­лись так:

Это стилевое различие имеет более древний аналог - различие языков эпоса и трагедии («высо­кий»), лирики («средний»), комедии («низкий») в Древней Греции, которое, в свою очередь, восходит, по-видимому, к ещё более древним различиям сакрального, в т. ч. поэтического, языка и языка обыден­но­го общения. «Теория трёх стилей» была особенно актуальной в Европе в эпоху литератур­но­го классицизма 17-18 вв. В России её разрабатывал М. В. Ломоносов (см. Язык художественной литера­ту­ры).

В истории стиля с точки зрения принципов отбора наиболее древним принципом разли­чия стилей оказывается социальный престиж, прямо соответствующий понятиям-оценкам «высокий», «средний», «низкий» слов и предметов, кото­рые словами обозначаются. Изъясняться в высоком стиле значило изъясняться высоким слогом и о высоких предметах; одновременно высокий стиль речи указывал на высокое общественное положение говорящего. Практика языковых оценок речи, принятых в Древнем Риме, удерживается вплоть до нового времени. Так, согласно определению грамматиста 17 в. К. де Вожла (Франция), «хорошее употребление языка», или «добрый обычай», - это «манера гово­рить самой здравой части королевского двора, в соответствии с манерой писать самой здравой части писателей данного времени». «Добрый обычай» в современной терминологии соответствует нейтральному и книжному стилю, или языковой норме в самом жёстком смысле слова. В определении Вожла содержится и другой важный признак - «сообразность» речи, её соответствие социальному положению говорящего. Таким образом, «низкая» речь крестьянина не отвечает «доброму обычаю», но отвечает «сообразности».

В 19 в. везде, где имела место общая демократизация общественной жизни, понятие нормы расши­ря­ет­ся, и «низкий» стиль, естественная речь демократических слоёв населения, включается в норму в широком смысле, в систему стилей литературного языка. Диалектная речь и жаргоны остаются за пределами нормы. Однако признак социального престижа сохраняется; в известной мере это даёт себя знать даже в определении нормы в советской научной литературе 30-40‑х гг., ср.: «Норма опреде­ля­ет­ся степенью употреб­ле­ния при условии авторитетности источников» (Е. С. Истрина). В лингви­сти­че­ской литературе 80‑х гг. в развитых странах, в соответ­ствии с развива­ю­щей­ся структурой общества, признак «высокой» или «низкой» социальной оценки постепенно исключа­ет­ся из понятия нормы языка и соответственно из оценки стилей; ср. примени­тель­но к современному русскому языку, где норма - правила речи, «принятые в общественно-речевой практике образо­ван­ных людей» (однако этот признак сохраняется для современного французского языка).

Параллельно этому происходит разделение таких признаков стиля, как слово и его предметная соотнесённость; последний признак исключается из определения стиля: в современных литературных языках в любом стиле языка можно говорить об одной и той же действительности, одних и тех же предме­тах. Этому способствуют развитые синонимические ряды (см. Синонимия), сложившиеся из различных источников (например, в русском языке старославянизмы и исконно русская лексика: «битва» - «сражение», «бой» - «стычка», «лик» - «лицо» - «физиономия», «метать» - «бросать» - «кидать», «швырять» и т. п.).

Понятие стиля как индивидуальной манеры речи или письма оформляется в 18 в. и достигает расцвета в эпоху литературного романтизма в связи с развитием понятия индивидуального «гения» - человека-творца, писателя, художника. В 1753 Ж. Л. Л. Бюффон формулирует следующее определение стиля: «Знания, факты и открытия легко отчуждаются и преобразовываются... эти вещи - вне челове­ка. Стиль - это сам человек. Стиль не может ни отчуждаться, ни преобразовываться, ни переда­вать­ся». Это определение, отражающее одну из объективных сторон явления «стиля», играет большую роль в литературо­вед­че­ской стилистике. Во французской лингвистике на его основе опреде­ля­ют­ся задачи стилистики в целом.

В 19 в., в связи с осмыслением многообразных речевых функций человека (бытовая речь, публичное выступление , речь в суде и т. п.) возникает понимание стиля как переменной величины, как языко­во­го приспособления человека к общественной среде (А. И. Соболевский, 1909). Этому понима­нию отвечает в определённой мере понимание стиля как общепринятой манеры исполнения речевых актов . Наиболее полно стиль в этом понимании исследуется в теории речевых актов как одно из условий их успешности (см. Прагматика).

В 50-70‑х гг. 20 в., в связи с развитием истории науки, истории человеческого познания, было сформули­ро­ва­но общее для науки, искусства и языка понятие стиля как «стиль мышления, миро­по­ни­ма­ния». В этом значении используются разные термины: «эпохэ́» (М. П. Фуко), «письмо» (примени­тель­но к художественной литературе, Р. Барт), «парадигма» (примени­тель­но к науке и научному стилю, Т. Кун). Но наиболее общим и удачным термином и здесь остаётся «стиль», в соответ­ствии с опреде­ле­ни­ем М. Борна (1953): «...существуют... общие тенденции мысли, изменя­ю­щи­е­ся очень медленно и образу­ю­щие определён­ные философ­ские периоды с характерными для них идеями во всех областях человеческой деятельности, в том числе и в науке... Стили мышления - стили не только в искусстве, но и в науке».

• Соболевский А. И., О стиле, Харьков, 1909;
• Истрина Е. С., Нормы русского литературного языка и культура речи, М.-Л., 1948;
• Винокур Г. О., О задачах истории языка, в его кн.: Избранные работы по русскому языку, М., 1959;
• Конрад Н. И., О литературном языке в Китае и Японии, в сб.: Вопросы формирования и развития национальных языков, М., 1960;
• Гельгардт Р. Р., О языковой норме, в кн.: Вопросы культуры речи, в. 3, М., 1961;
• Долежел Л., Гаузенблас К., О соотношении поэтики и стилистики, в кн.: Poetics. Poetyka. Поэтика, ;
• Борн М., Состояние идей в физике, в его кн.: Физика в жизни моего поколения, [пер. с англ.], М., 1963;
• Виноградов В. В., Проблемы литературных языков и закономерностей их образования и развития, М., 1967;
• его же , Очерки по истории русского литературного языка XVII- XIX вв., 3 изд., М., 1982;
• Будагов Р. А., Литературные языки и языковые стили, М., 1967;
• Язык и общество, М., 1968;
• Кожина М. Н., К основаниям функциональной стилистики, Пермь, 1968;
• Ярцева В. Н., Развитие национального литературного английского языка, М., 1969;
• Семенюк Н. Н., Из истории функционально-стилистической дифференциации немецкого литературного языка. М., 1972;
• Русская разговорная речь, М., 1973;
• Щерба Л. В., О разных стилях произношения и об идеальном фонетическом составе слов, в его кн.: Языковая система и речевая деятельность, Л., 1974;
• Бельчиков Ю. А., Русский литературный язык во 2‑й половине XIX в., М., 1974;
• Жирмунский В. М., Проблема социальной дифференциации языков, в его кн.: Общее и германское языкознание, Л., 1976;
• Макдэвид Р. И. (мл.). Диалектные и социальные различия в городском обществе, пер. с англ., в кн.: Новое в лингвистике, в. 7 - Социолингвистика, М., 1975;
• Фуко М., Слова и вещи. Археология гуманитарных наук, пер. с франц.. М., 1977;
• Новое в зарубежной лингвистике, в. 8 - Лингвистика текста, М., 1978; в. 9 - Лингвостилистика, М., 1980;
• Винокур Т. Г., Закономерности стилистического использования языковых единиц, М., 1980;
• Мельничук А. С., Обсуждение проблемы языковой ситуации в Киевской Руси на IX Международном съезде славистов, Известия АН СССР, сер. ЛиЯ, 1984, т. 43, № 2;
• Buffon G. L. L., Discours sur le style, P., ;
• Cressot M., Le style et ses techniques, P., 1947;
• Guiraud P., La stylistique, 8 éd., P., 1975.

Современный русский литературный язык не похож на однообразную плоскую равнину. Его «ландшафт» сложнее: есть горы, холмы, есть спуски в долину, в поймы рек. Если говорить не метафорически, а прямо, то современный русский литературный язык стилистически расчленен. Одни слова имеют высокую, торжественную окраску, другие - разговорную. Наконец, очень многие слова стилистически прозрачны, они не имеют окраски: я, ты, он, быть, идти, думать, читать, работать, мать, отец, дом, жизнь, человек, цветы, дерево, лицо, ясень, радость, мысль, смелость, большой, синий, хороший и т. д.

Стилистически разграничены не только слова, но и синтаксические конструкции. Примеры: Я позабыл, что надо отправить письмо (нейтр.).- А я и позабудь, что письмо-то отправить надо (разг.); Это неизбежно, ибо таково веление истории (высок.).- Этого нельзя избежать, потому что так требует история (нейтр.). В последнем случае союзы ибо - потому что - синтаксическое средство, помогающее создать стилистический контраст. Огромное большинство грамматических конструкций принадлежит нейтральному стилю.

«...Ломоносовская „теория трех штилей",- писал А. А. Реформатский,- заключает в себе очень важное теоретическое зерно: стили речи соотносительно, и любой стиль прежде всего соотнесен с нейтральным, нулевым; прочие стили расходятся от этого нейтрального в противоположные стороны: одни с «коэффициентом» плюс как „высокие", другие с «коэффициентом» минус как
"низкие" (ср. нейтральное есть, высокое вкушать и низкое жрать и т. п.) .

Каждое разграничение в языке имеет смысл, оно что-то обозначает. Каков смысл стилистических разграничений? Этот смысл сложен. Во-первых, с помощью стилистических разграничений передается отношение говорящего к его речи. Может быть, эта речь имеет всеобщее значение (она обращена к народу), эпохальное (к истории) и даже «вселенское» значение. Но речь может быть и непритязательной, говорящий предназначает ее для немногих лиц, и только для них она интересна, только сейчас и здесь.
Автор статьи раздает ее оттиски нескольким своим товарищам по работе и говорит: Я пришел к вам, чтобы вручить свой труд... И сам говорящий, и его слушатели поняли, что речь не соответствует обстоятельствам, в этих условиях уместны были бы более скромные, более непритязательные слова: о простом деле не стоит говорить так торжественно и высоко. Уместен был бы нейтральный стиль: Я хочу подарить вам свою статью... Или даже несколько сниженный, разговорный: Вот - написал, хорошо ли, плохо ли, не знаю, прочитайте и скажите.

Следовательно, в стилистических разграничениях выражается отношение говорящего к речи: она оценивается им как имеющая большое, даже всеобщее значение или как речь более «ограниченного пользования», для сравнительно ограниченного круга лиц, не претендующая на эпохальность.
Но из этого разграничения вытекает другое. Всенародная речь звучит в дни торжеств, праздников, в дни всеобщего ликования. Поэтому языковые единицы, принадлежащие высокому стилю, имеют, во-вторых, оттенок праздничности, торжественности. В них отразилась сама ситуация, в которой они употребляются. В приведенном примере (чтобы вручить...) неловкость и в том, что говорящий заранее уверен, что он принес с собой праздник для всех, даря книгу. Однако это уже второе, производное значение высокого стиля. Главным является первое. Это доказывается тем, что есть слова
высокого стиля (и их даже немало), которые лишены духа праздничности, торжественности. Например, высокий союз ибо никакой праздничности сам по себе не несет.

Высокий стиль уместен и в дни скорби; при этом он сохраняет свою торжественность, но, конечно, не праздничность.
Речь в разговорном стиле - это будничная речь. От этого она не становится плохой: будни имеют свое обаяние. В примере, приведенном выше (чтобы вручить...), как раз разговорный стиль оказался хорошим и вполне уместным, а высокий стиль - плохим, претенциозным. Следовательно, разговорный стиль имеет (в качестве второго, производного) значение речи повседневной, непраздничной.

Наконец, в-третьих, сам объект называния может окрашиваться по-разному в разных стилях. В ряду слов: очи (высок.) -глаза (нейтр.)-гляделки (разг. или прост.) - сами объекты представляются разными. Слово очи вызывает иные представления о называемом объекте, чем слово гляделки. Очи красивее, чем гляделки. С другой стороны, очи не просто «орган зрения», а «зеркало души», уста - это не «орган приема пищи», а «источник речей премудрых» ". И приведенный пример (чтобы вручить...) можно понять так: реплика оказалась неудачной, потому что в ней действие получило более высокую оценку, чем оно заслуживало.

Однако и эта черта вторична, т. е. охватывает не все стилистически окрашенные слова. Да, действительно, большинство высоких слов обозначают объекты, которые оцениваются положительно (Отчизна, очи. дерзновенно), но есть и такие высокие слова, объект которых либо никак не оценивается, либо оценивается отрицательно (тиран, презренный, исчадие зла).

Поэтому основное значение стилистических различий надо видеть в том, что сама речь может оцениваться как важная, существенная для всех (или многих) или, наоборот, как имеющая значение только ограниченное: здесь, сейчас, для присутствующих. Метонимические эти различия переносятся и на объект речи, на то, что называется; сами предметы, обозначаемые средствами высокого и разговорного стиля, могут представляться различными. И, как уже было сказано, в высоком стиле
может быть запечатлена торжественность, характерная для обстановки, в которой бывает уместна речь высокого стиля; не торжественность, повседневность (не в порицательном смысле) запечатлена в стиле разговорном. Таковы те смыслы, которые передают с помощью стилистических разграничений.

Нейтральные языковые единицы характеризуются тем, что они уместны в любой речи. Они не имеют тех красок, тех стилистических смыслов, которые свойственны высокому и разговорному стилям. Ни один текст (письменный, устный) нельзя создать средствами только одних окрашенных единиц. В любом тексте большинство слов и синтаксических конструкций - нейтрального стиля. Окрашенные единицы вводятся в среду нейтральных единиц,- и тогда мы воспринимаем весь текст как высокий или разговорный по стилю. Стакан чаю - это вода, слегка окрашенная чаем, но это не «стакан воды», а именно «стакан чаю». Так и высокий (или разговорный) текст: большинство его единиц - неокрашенные, нейтральные, окраску придают немногие высокие (или в другом случае - разговорные) слова. Запомним: с помощью стилистической градации высокий - нейтральный - разговорный стиль оценивается сама речь; это основа стилистических разграничений.

Слова языка неоднородны с точки зрения экспрессивно-стилистических возможностей. В лексике существуют такие единицы, выбор которых зависит от ситуации речевого общения, от целей и темы высказывания. Применительно к русскому языку этот вопрос поднимался ещё М. В. Ломоносовым, который разработал «теорию трех штилей»: высокого, среднего и низкого. Основу словарного состава языка составляет стилистически нейтральная (межстилевая) лексика (кровать, спать, большой, весело, если, из-за). Это слова, которые не закреплены за каким-нибудь определённым стилем и могут употребляться в любой ситуации. Нейтральная лексика - та точка отсчёта, относительно которой и определяется отнесение некоторых слов к «высокому» стилю (ср.: кровать - ложе, спать - почивать, большой - титанический), а некоторых - к «низкому» (ср.: спать - дрыхнуть, если - кабы). К «высокому стилю» относятся слова, которые используются преимущественно в письменной речи и в особых ситуациях, требующих создания необычной, торжественной обстановки. К высокой лексике относится лексика книжная, высокая и официальная. Высокая лексика характеризуется торжественностью, поэтичностью, она употребляется преимущественно в ораторской и поэтической речи (титанический, избранник, творец, кончина). Книжными называются слова, которые не закреплены за какой-либо разновидностью письменной речи (беспрецедентный, воззрение, декларировать, чрезвычайно). К официальной лексике относятся слова, употребляемые в канцелярско-административных документах (удостоверить, соучастие, вследствие). Слова «высокого стиля» принадлежат литературному языку и помещаются в толковых словарях с пометами высокое, книжное или официальное. К «низкому стилю» относят лексику устной речи, употребляющуюся в непринуждённом разговоре, но не употребляющуюся, как правило, в письменных жанрах (научной, официально-деловой речи). В рамках «низкого стиля» выделяют разговорную лексику, не выходящую за рамки литературного языка (работяга, электричка, вздремнуть, безалаберный, большинство междометий: эх, ага и др.) и просторечную лексику, находящуюся за пределами литературного языка; просторечная лексика может быть грубовато-экспрессивной, что обуславливает её частое использование в устной речи многих носителей языка (балбес, трепач, муторно, паршиво, вляпаться) и грубой, в том числе ненормативной (обсценной). Если слова такого рода и помещаются в толковые словари, то с пометами разговорное и разговорно-сниженное. Определение лексики как книжной или разговорной не означает, что книжная лексика не употребляется в устной речи, а разговорная - в письменной. Речь идёт о том, что, употребляясь, например, в обиходно-разговорной речи, книжное слово тем более осознаётся говорящими как стилистически окрашенное, инородное.